Читать книгу Куджо онлайн

Как бы там ни было, местные хиппи пришли в восхищение. Летом шестьдесят восьмого многие из них проводили каникулы на Великих озерах вместе с богатенькими родителями – в ожидании сентября, когда можно будет вернуться в университеты и продолжить учебу в области протестов, психоделиков и перепихонов.

В общем, Бадди Торгесон, который работал на автозаправке «Эссо» в Касл-Фоллзе (теперь они все называются «Эксон», но Гэри Первье, понятно, на это насрать), а в свободное время подрабатывал кузнецом, переплавил медаль в пепельницу, и эту историю потом напечатали в «Голосе Касл-Рока», причем автор статьи истолковал произошедшее как антивоенный протест. Вот тогда к дому Гэри на городском шоссе номер 3 и потянулись толпой восхищенные хиппи. Им хотелось сказать старику, что он «четкий чувак». Им хотелось сказать, что он «крут и неслаб». Им хотелось сказать, что он «вообще чумовой».

Гэри показывал всем пришельцам одно и то же – а именно свой «винчестер» калибра 30–06 – и велел убираться с его земли. С его точки зрения, все эти хиппи были шайкой немытых, завшивленных, длинноволосых, сексуально озабоченных кретинов с левацкими замашками. Он грозился, что будет стрелять, и ему глубоко до того самого места, если их потроха разлетятся от Касл-Рока до Фрейберга. Со временем хиппи оставили его в покое, на чем история с медалью благополучно закончилась.

Одна из тех шести немецких пуль, доставшихся Гэри Первье, снесла ему напрочь правое яичко; врач обнаружил его размазанным по казенным армейским трусам. Второе яичко сохранилось почти нетронутым и периодически обеспечивало ему вполне крепкий стояк. Впрочем, самому Гэри было на это насрать, как он не раз говорил Джо Камберу. Благодарное отечество наградило его крестом «За выдающиеся заслуги». Благодарные медики выписали его в феврале 1945-го из парижского госпиталя с восьмидесятипроцентной пенсией по инвалидности и пристрастием к дорогим наркотическим веществам. Благодарные земляки устроили в городе парад в его честь 4 июля 1945 года (ему уже исполнился двадцать один год, он получил право голосовать, его волосы поседели на висках, и он чувствовал себя семисотлетним старцем, да уж, жизнь удалась). Благодарная городская администрация навсегда освободила Гэри Первье от уплаты налога на недвижимое имущество. Это было хорошо, потому что иначе он лишился бы дома с участком еще лет двадцать назад. Морфий, которого было уже не достать, пришлось заменить крепким спиртным, после чего Гэри занялся делом всей своей жизни, то есть медленно и по возможности не без приятности себя убивал.