Читать книгу Алая сова Инсолье 2 онлайн

– Жрать хочу, – выдохнул я в пространство, зная, что никто меня не услышит. Благо эти ободранные алые петухи хоть ночной горшок оставили: брезгливо им, видите ли, за мной убирать. В антимагической камере никакими заклинаниями не поразбрасываешься, все надо руками. Так и тянуло сделать им подарок прям под входную дверь, но, во-первых, не доставал, а во-вторых, мне ж самому потом больше пинков достанется.

Какую б гадость я себе ни представлял, какую б тошниловку ни вспоминал, а жрать все равно хотелось. И пить. Желательно чего-нибудь горячего, а то камеры в подземельях никто отапливать и не подумает. И пусть в мире лето – глубоко под землей от этого не сильно легче.

Кап.

Как отдельная форма издевательства – где-то совсем рядом то и дело капала вода. По запаху это, скорее всего, был водосток, но тем не менее звук постоянно напоминал о жажде.

Сколько прошло времени, я с грехом пополам отсчитывал по внутренним ощущениям, а еще по тому, как часто натягивались цепи на руках и ногах. Это у них система такая: когда я в камере один надолго, цепи удлиняются, давая мне возможность лечь или справить нужду. Но как только хоть последний караульный из проштрафившихся адептов приближается к камере ближе, чем на десять шагов – получите, наслаждайтесь. Меня растягивало посреди каменного мешка, как шаттову лягушку на учебном столе: препарируй – не хочу.

Да еще и одежду всю забрали. То есть совсем как лягушка, до мелочей. Не то чтобы я стеснялся наготы, но прекрасно чуял, зачем они это сделали. Потому как висеть голым, голодным и обездвиженным, когда тебя время от времени тычут острым или бьют хлыстом, вдвойне унизительно, неприятно и обостряет чувство беззащитности.

Так вот, после очередного хлыста прошло совсем немного времени, я даже отлежаться и замерзнуть на холодном полу не успел. А меня уже снова потащило цепями в разные стороны. Да так сильно, что я едва не заорал – как на дыбу вздернули.

А потом в камеру вошел он. Собственной персоной.

– Какие знакомые и, как бы греховно это ни звучало, приятные сердцу звуки, – нараспев произнес он, будто читая старую поэму. Любит эта сволота красоваться.