Читать книгу Водный клан онлайн

– Если здесь и была смерть, то, скорее всего, клиническая. Я не зафиксировала полноценной смерти кого бы то ни было. Поэтому я могу с чистой совестью вас спросить, Евгений, где, мать твою, Сава?

– Я не знаю, – Алдышев заметно растерялся. – О, господи. Так он был жив? И мы ему ничем не помогли. Какие же мы кретины, – он ударил себя ладонью по лбу. – Но, приборы не фиксировали жизненной активности, и мы с Егоровым провели все положенные тесты… Как же так?

– Не знаю, – Светлана пожала плечами. – Возможно, что-то вроде кратковременного синдрома Лазаря. Я не уверена на все сто процентов. Вам не за мной надо было бежать, а за тем, кто даром жизни владеет. Только вы даже мужа моего подключили к моим поискам, теряя драгоценное время, – она покачала головой, укоризненно глядя на горе-ученого.

– Но, где он в таком случае? – Алдышев, в который раз, оглядел комнату и заглянул под кровать.

– Что здесь происходит? – раздался от двери голос Эльзы.

Она пришла сюда, приняв, наконец, весьма непростое решение: Алдышев должен был получить добро на извлечение и заморозку определенного материала из тела ее мужа, а Светлана могла проводить на нем свои бесчеловечные эксперименты.

Какого же было ее удивление, когда она нашла Егорова, волочащего по коридору целую вязанку, состоящую их тел крысюков, и направляющегося явно не в ту лабораторию, в которой он должен был неотрывно думать над тем, как помочь Виталию. На ее вопросительный взгляд, Егоров философски пожал плечами и ответил.

– Прорыв, надеюсь, что последний, – и побрел дальше. При этом он выглядел еще более сумасшедшим, чем при их встрече в канализациях, если такое в принципе было возможно.

Теперь, вот все те, кто пытался как-то помочь Саве, столпились вокруг его кровати, словно произошло нечто из ряда вон выходящее. Сердце на секунду замерло, пропустив один удар, но потом застучало сильно и часто, приводя Эльзу в состояние близкое к панике.

– Эм, Эльза, дорогая, ты только не волнуйся, – протянул Овчинников, и она покачнулась, потому что эти слова и этот тон могли означать только одно – случилось что-то непоправимое.