Читать книгу Восход над деревом гинкго онлайн

– Как поэтично. – Мико взглянула на звёздное небо.

– Я пишу стихи, ты знала? – Губы Шина тронула лёгкая улыбка, глаза наполнило прежнее тепло, и Мико на мгновение показалось, что она снова увидела его красивое молодое лицо. – Когда монах в одиночестве живёт в храме на вершине горы, порой больше нечем заняться. Но мне это дело, признаться, пришлось по душе. Хочешь послушать?

Мико кивнула, подтянула колени к подбородку и положила на них голову.

Шин прочистил горло и завёл низким мелодичным голосом:

• Дева танцует.
• Вдали от любимой спит светлячок
• Уже тысячу лет.

– И другое…

• Горы замолкли.
• Грустную песню поёт
• Последний монах.

– А ещё вот это. Моё любимое…

• Белые крылья
• Ветер осенний несут,
• Но руки теплы.

Шин замолчал, прикрыл глаза и выдохнул, будто его окутало старое, почти растворившееся во времени воспоминание.

– Очень красиво, – прошептала Мико.

– Его я написал после первой встречи с Акирой. Тогда всё было иначе… И мы были другими. Игру на флейте и стихи я всегда любил больше служения Сияющей Богине, а оттого и покинул её так легко, стоило Акире позвать меня за собой. Я снял янтарные бусы, чтобы белые журавлиные крылья укутали меня и унесли в земли Истока. Чтобы живые руки согревали моё сердце вместо молитв, на которые моя богиня никогда не отвечала. Я был глупцом и расплачиваюсь за свою глупость уже три сотни лет. Но выпади мне шанс всё изменить, я бы снова взял ту нежную руку и покинул храм, не оглядываясь.

– Ты был в храме совсем один?

Шин кивнул.

– Я был не самым прилежным учеником, а после – не самым радивым служителем храма Сияющей Богини в Гинмоне. Поэтому главный каннуси посчитал, что одиночество вдалеке от столицы поможет мне сосредоточиться на молитвах и предназначении монаха. В моём храме не было ни мико, ни каннуси… На многие ри вокруг только я и гора Митаке, покрытая мхами и туманами. Это место напоминало мне о родной деревне. С ней я попрощался, когда мне исполнилось шесть, – каннуси нашего храма заметил во мне зачатки магии и, как и полагалось, забрал из семьи и отвёз в столицу. Семье монахов я тоже не подошёл – слишком был самонадеянный, своевольный, неусидчивый, вечно вытворял пакости и отлынивал от учёбы.