Читать книгу Черный Арагац онлайн

Чиновник слушал Ардашева с лёгким изумлением, как ученик, которому рассказывают что-то новое и доселе неизвестное. Когда Клим замолчал, он прокашлялся и сказал:

– Что ж, вы молодец. Прямо мысли мои прочли. Наш медик тоже склоняется к тому, что Верещагин был убит вчера ночью. Я не представился – Александр Иванович Валенкамп. Судебный следователь первого участка. В мундирах, вижу, вы разбираетесь и чин мой верно назвали. Величайте меня просто по имени-отчеству… Так и быть. Верну вам эту бумаженцию… Смотрел её. Получается, что из всего списка бывших должников Верещагина остались лишь двое. Мы их алиби, естественно, проверим. Вы не сомневайтесь. Однако дело может оказаться гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд. Убийцей мог быть человек вообще никак не связанный с долгами покойному. В комнатах, как вы верно заметили, явные следы обыска. Искали что-то ценное. Нашли или нет – неизвестно. У Верещагина никого не осталось, кто бы мог заявить о пропавших ценностях или деньгах. Горничную мы, конечно, опросим. – Чиновник по-доброму улыбнулся в усы и сказал: – Впрочем, мы с вами разговорились. А служба не ждёт. Я внесу нашу беседу в протокол. Не полностью, конечно. И хорошо, что бронзовый наконечник от стрелы не утаили. Я всё ждал, скажете вы или нет… После окончания формальностей пройдёмте в соседнюю камеру. Вам вернут деньги и остальные вещи. Если хотите – можете ещё подымить. – Он придвинул папиросы. – Угощайтесь, не стесняйтесь…

Валенкамп подложил под почтовый лист копирку, и стальное перо заскрипело по бумаге. Следователь настолько умело выводил строчки с завитушками, что казалось, он всю жизнь работал гравёром, а не служителем закона. Клим не постеснялся и вновь закурил чужой табак. Волнение утихло. «Трудный день, – подумал ставрополец. – А впрочем, он и начался невесело ещё в поезде. Посмотрим, что же будет дальше».

За окном уже опустились сумерки, и где-то в ветвях надрывно кричал сыч-бедоносец.

Надворный советник Святослав Алексеевич Бартошевич возглавлял полицейское управление Ростова и Нахичевани-на Дону не первый год. К своим пятидесяти с небольшим он несколько раздобрел, что не могло не бросаться в глаза. Щёки, обрамлённые седыми бакенбардами, слегка отвисли, будто с двух сторон у него было по флюсу. Усы, некогда густые, стали отчего-то сыпаться и теперь напоминали щетину старой щётки, которая уже кое-где повылезла из деревянной ручки. Да и глаза не то чтобы потускнели, а скорее помутнели и всё чаще слезились, как у старого орла. Но в душе он чувствовал себя полным сил двадцатипятилетним коллежским регистратором, а с хорошей закуской да на свежем воздухе мог выкушать за вечер полуштоф[26] столового сорокаградусного вина[27]. Но чего греха таить – головушка под утро гудела, как паровая землечерпалка на Азовском гирле, а сердце выбивало всеми четырьмя клапанами такой краковяк, что едва хватало воздуха. Но он хорохорился и на рассвете набивал табаком трубку. Сделав две-три затяжки, покрывался холодным потом и затем жадно пил из ковшика воду, успевшую за жаркую ночь нагреться и набраться металлического привкуса от железного ведра с точками ржавчины на дне. Прошлёпав босыми ногами к кровати, Бартошевич натягивал на себя летнее одеяло, с завистью глядя на улыбающуюся во сне жену, истово ненавидящую спиртное.