Читать книгу Есть памяти открытые страницы. Проза и публицистика онлайн

• Вас нет ещё: вы – воздух, глина, свет;
• о вас, далёких, лишь гадать могли мы, —
• но перед вами нам держать ответ.
• Потомки, вы от нас неотделимы.

На призыв откликнулся высокий худощавый брюнет с бледным лицом и рассеянным видом, который, близоруко щурясь, медленно зачитал из блокнота только что написанное по случаю четверостишие:

• Пусть молодость послушает о буре,
• Едва угасшей на закате лет,
• Чтоб начертать на собственной лазури
• Таких же бурь и потрясений след.

Очевидно посчитав сказанное худощавым поэтом прологом к своему выступлению, к трибуне уверенной широкой походкой поспешил другой литератор, начальственно перебирая заготовленные к прочтению стихотворения. Было видно, что кому-кому, а ему точно, судя по количеству написанного, было что предложить неопределившейся молодёжи:

• Сам с собой останешься, проснётся
• В памяти былое иногда.
• В нашем прошлом, как на дне колодца,
• Чёрная стоячая вода.
• Был порядок жизни неизменен,
• Как дневной круговорот земли.
• Но вошёл в него Владимир Ленин
• И позвал, и мы за ним пошли.
• Стали силой мы и стали властью
• В этот памятный и светлый час.
• Хочешь знать, как зарождалось счастье, —
• Мы расскажем. Спрашивай у нас.

Аплодисментов не последовало, зато из зала раздалась ожидаемая реплика:

• Ленин и Сталин шли вместе всегда,
• В мыслях едины и в дружбе верны…

Дочитать начатый стих оратору не дали. В зале победно зазвучали строки, которые сноровисто и звонко рубили прокуренный воздух, словно высохшие дрова:

• Нет выше призванья и чести,
• Нет радости в жизни иной,
• Как счастье – со Сталиным вместе
• Быть в партии нашей родной.
• И знать, что в любую годину,
• В суровый иль радостный час,
• Тебе, как родимому сыну,
• Сам Сталин задание даст.
• И скажет: «За всё мы в ответе,
• Так требует Родина-мать», —
• И сил не найдётся на свете
• Порыв твой горячий сдержать.
• Ты вынесешь все испытанья,
• Сметёшь все преграды с пути
• И, верный партийному званью,
• Сумеешь до цели дойти…

Аудитория ответила гулом одобрения сказанному, было понятно, что эти слова живут в душе чуть ли не каждого присутствующего, и поэт с орденом на лацкане пиджака вежливо уточнил, чьих ещё душ должен коснуться этот пламенный призыв: