Читать книгу Есть памяти открытые страницы. Проза и публицистика онлайн

В шестидесятых годах Мясоедов перебирается из своего Тульского поместья в Санкт-Петербург, поближе к Царскому Селу, о котором всю жизнь хранил самую тёплую память.

1800–1843

Несомненно, бесплатное обучение и блестящая карьера в будущем были исключительным стимулом для родовитых дворян, дабы определить своих детей в Лицей, в новое российское учебное заведение, находившееся под патронатом самого Императора. Изначально планировалось обучение в нём младших братьев Императора, Николая и Михаила, однако в дальнейшем от этой смелой идеи отказались.

Одним из таких тридцати счастливцев оказался Александр Тырков, крестник министра юстиции Гавриила Державина, по чьей рекомендации юноша и оказался в этом элитном учебном заведении.

В Лицее Тырков занимал комнату № 32. Не имея особенных успехов в учёбе, он, однако, отличался прилежанием, благонравием и опрятностью. «Случающиеся угрюмость, упрямство, гнев и самая даже молчаливость с застенчивостью, неловкость его и нерасторопность происходят более от недостатка в воспитании и образовании; оттого и выражается он несвязно, сбивчиво и более механически, нежели по размышлению. Впрочем, он указывает искреннее желание образоваться и постоянное, неослабное прилежание, подаёт надежду, что из него выйдет со временем, по крайней мере, полезный и добрый человек», – так аттестовал его первый директор Царскосельского лицея Василий Фёдорович Малиновский.

За смугло-бурый цвет кожи лица, за особенности телосложения и походку «бочком» товарищи называли его Курнофиос, Курносый Кеп, Цап, Туркус брус кирпичной. В «национальных песнях» и лицейских журналах имя Александра Тыркова упоминается не раз. В такой славе его имя могло соперничать разве что с Кюхельбекером и Мясоедовым. В журнале «Лицейский мудрец», излюбленной жертвой которого и являлся Тырков, была описана скандальная история с гоголь-моголем, упомянутая во всех источниках, посвящённых первым лицеистам.

История была описана в разделе политики, снабжена язвительными карикатурами и комментариями. Вот что писал об этой истории Иван Пущин: «Я, Малиновский и Пушкин затеяли выпить гогель-могель. Я достал бутылку рома, добыли яиц, натолкли сахару, и началась работа у кипящего самовара. Разумеется, кроме нас, были и другие участники, но они остались за кулисами по делу, а в сущности, один из них, именно Тырков, в котором чересчур подействовал ром, был причиной, по которой дежурный гувернёр заметил какое-то необыкновенное оживление, шумливость, беготню. Сказал инспектору. Тот после ужина всмотрелся в молодую свою команду и увидел что-то взвинченное. Тут же начались спросы, розыски. Мы трое явились и объявили, что это наше дело, и что мы одни виноваты. Исправлявший тогда должность директора, профессор Гауэншильд, донёс министру. Граф Разумовский приехал из Петербурга, вызвал нас из класса и сделал нам формальный выговор».