Читать книгу Крепость тёмная и суровая: советский тыл в годы Второй мировой войны онлайн

Так, житель Мозыря, города в Полесской области (Белоруссия) с населением около 17 500 человек, расположенного на берегах Припяти, отправил Сталину гневную телеграмму с обвинениями в адрес местного совета, партии и сотрудников НКВД. Он писал, что Мозырь кишит бегущими солдатами и беженцами. Издав распоряжение жителям Мозыря оставаться на месте, многие крупные чиновники, включая главу НКВД, отправили свои семьи из города и сами бежали под покровом ночи. Их действия вызвали панику и ярость среди оставшихся[86]. Около трети населения города составляли евреи, большинство которых вскоре было убито нацистами. Схожие примеры паники и бегства можно было наблюдать в городах и селах вдоль всей линии фронта. Член ПУ РККА на Северо-Западном фронте извещал ЦК, что в деревне Глубокое Опочецкого района местные партработники, директор водочного завода, судья и единственный милиционер в панике бежали 6 июля, когда фронт был еще в ста километрах. По словам автора письма, вследствие этого преступного поведения жители начали грабить магазины, молочный и водочный заводы[87].

1 июля члены штаба обороны города Ельни Смоленской области и работники районных партийных организаций написали в Политбюро, что в результате временного успеха немцев в разных областях Западного фронта, особенно на минском направлении, паника охватила военное командование разных территорий, а местные партийные и ответственные работники пребывают в паническом бездействии. По словам авторов письма, члены областного военного командования в Смоленске, завидев первые самолеты люфтваффе, отправили своих жен на восток, в Ельню. На следующий день глава областного военного командования поручил дежурному офицеру в Ельне передать привет его жене, но это личное сообщение содержало полноценные инструкции, передававшиеся по цепочке дальше. Авиационная часть в Ельне не получила никаких инструкций, и ее командир, как отмечали партработники, был совершенно сбит с толку. Всю ночь над головой летали вражеские самолеты, и люди боялись, что германские войска прорвут линию фронта. В ночь на 26 июня начался яростный обстрел, продолжавшийся до утра. Восходящее солнце осветило двух убитых красноармейцев, павших жертвой дружеского обмена выстрелами, вызванного паникой. Партийные работники и члены горсовета Ельни не получали инструкций от начальства в Смоленске, переставшего отвечать на звонки. Члены местного райкома язвительно добавляли: «Почти единственная директива, которую получили 27 июня 1941 года датированная 23 числом этого месяца, где Облисполком требует сведения о состоянии церквей и молитвенных зданий в районе. Читаешь эту директиву и невольно думаешь, неужели сейчас больше нечем заняться. Получилось так, что каждый район предоставлен сам себе»[88].