Читать книгу Прошедшее время несовершенного вида… и не только онлайн

Свежесть искусственного винограда

Первый мой преподаватель в художественной школе, старичок Владимир Иванович, был, видимо, поклонником голландской живописи семнадцатого века.

Он ставил нам задачу – передать акварелью поверхность шелковой драпировки в складках, блики на стеклянных бокалах, наполненных подкрашенной водой, служившей вином, свежесть сбрызнутого водой искусственного винограда в фарфоровой вазе.

Преподаватель ушел на пенсию, и появился новый – Гурвич Иосиф Михайлович.

Пришелец лихо прикладывал руку, исправляя мои рисунки и живопись. Когда он отходил, стоило труда восстановить все, как было.

Я хранил верность Владимиру Ивановичу.

Один раз я решил показать Гурвичу, что при желании легко могу сделать, как ему хочется.

Иосиф Михайлович, показав на наиболее удавшийся кусок в новой работе, сказал:

– Дай Бог, чтобы ты всегда так писал.

Я ему поверил.

Что пережили Рина Зеленая и Наталья Викторовна

Обстановка в школе, располагавшейся в красивом старом особняке, была домашняя.

Я ходил в любимчиках.

Когда у меня получался рисунок, Наталья Викторовна в накинутой на плечи шали подходила и целовала меня в лобик.

Если ей казалось, что я плохо выгляжу, она звонила родителям и просила, чтобы меня получше кормили.

Подруга директрисы – актриса Рина Зеленая с неизменным орденом Ленина на платье – обычно приходила на просмотры работ учащихся.

Однажды я услышал, как, глядя на мои акварели, она сказала:

– Да, все это мы пережили в начале века.

Я терялся в догадках: что именно пережили Рина Зеленая и Наталья Викторовна?


Ненадежная профессия

Мой отец хотел, чтобы я пошел по его стопам, занялся серьезным делом и стал доктором технических наук.

Испытывая пиетет перед искусством, он тем не менее считал, что художник – ненадежная профессия для сына.

Мне же с детства хотелось делать все вопреки ему: я изменил ударение в фамилии с Бруски́н на Бру́скин, придумал категорически другую подпись.

Терпеть не мог технические науки.

Решив, что дело далеко зашло, отец пришел в школу и попросил Гурвича объяснить мне, что у меня нет способностей заниматься искусством.