Читать книгу Прошедшее время несовершенного вида… и не только онлайн

Нас было пятеро. Вечером в пятницу мы начинали приставать к бабушке:



– Зажги, пожалуйста, свет. Что-то темно. Пойдем, ты купишь нам мороженое. Знаешь, звонила тетя Роза. Просила тотчас перезвонить. Вот телефон. Бабушка, а ты веришь в Бога?

Бабушка улыбалась, с места не двигалась.

И не отвечала.

Золотое кольцо

В пятилетнем возрасте мама пережила еврейский погром в Ельце.

Из окна своего убежища она видела, как казак потребовал у ее тетки золотое кольцо с руки.

Кольцо туго сидело.

Не желая ждать, казак, сверкнув шашкой, отрубил палец.

Вспоминая, мама волновалась и плакала.


Гриша, ты все еще рисуешь?

Папа в праздники и в дни рождений патриархально собирал родственников.

Мама на следующий день рассказывала кому-нибудь по телефону:

– Были только свои. Человек сорок.

Появлялись мои бабушки и тетки с накрашенными губами, в шелковых платьях с брошками.

Приезжала из Малаховки тетя Муся и, умиляясь, норовила больно по-еврейски выкрутить мне щеку. Я спасался от нее в дальних углах квартиры.

Как в детстве, так и когда мне было уже лет за тридцать, Муся не забывала спросить:

– Гриша, ты все еще рисуешь?

Небесная красота тети Сарры

Бывали: сумасшедшая тетя Бэлла с лицом короля Лира и седым «мелким бесом» на голове; коллекционер марок дядя Давид; непутевый адвокат дядя Йоська; честный морской офицер дядя Боря, любивший принципиально поговорить об искусстве.

За дверью слышались мелкие шаркающие шажки прибывающей на больных ногах малюсенькой тети Розы – младшей бабушкиной сестры.

Наведывалась из Ленинграда моя любимая тетя Ханна, и так до бесконечности.

Дедушка Иосиф зачитывал специально к случаю написанные стихи.

Отец тамадой восседал во главе стола. Вспоминали небесную красоту тети Сарры, которую, по общему мнению, можно было бы «за деньги показывать в Израиле».

Родственники, бывало, любили – к моему ужасу – спеть что-нибудь на идиш.


Осколки еврейской Помпеи

В юности я не любил эти вечера.

Стесняясь местечковости гостей, не чувствовал с ними ничего общего и норовил смыться из дома.