Читать книгу Джулия [1984] онлайн

Пока она глазела в окно, помещение заполняли участники двухминутки ненависти, и мужской запах Смита растворился в общем смраде заношенного белья, кислого дыхания и дешевого мыла. На многих лицах уже появилась печать гнева – предвестника ненависти. Всегда странно было наблюдать, как собравшиеся рычат и щерятся перед пустым телекраном. Джулию захлестнула – и на сей раз почему-то не отпускала – привычная уже тревога: вдруг именно сейчас двухминутка сорвется, вдруг работники умолкнут от смущения или попросту взорвутся смехом? Всякий раз, когда на нее накатывало такое предчувствие, она воображала, как вскочит со своего места и сурово приструнит насмешников. Хотя, по всему, должна была бы рассмеяться первой.

И вот началось. Сперва по ощущениям, затем на слух: возникла некая вибрация, похожая на гром, сменившийся оглушительным, скрипучим голосом. Он, казалось, жужжал прямо в металлических стульях и даже лампочки доводил до жестокой мигрени. По залу прокатился общий гневный вопль, когда на телекране появилось ненавистное лицо Эммануэля Голдстейна.

Лицо было сухощавое, интеллигентское, отмеченное даже какой-то добротой, которая, правда, вскоре стала видеться фальшивой и вероломной. Скрывавшиеся за очками глаза были одновременно детскими и блудливыми. С пухлых губ, как обычно, капала слюна. При виде Голдстейна хотелось поплотнее сдвинуть ноги. Голову его охватывал венчик шерстистых, как овечье руно, волос, да и грушевидные черты лица усиливали сходство с овцой. Сварливый голос и тот блеял по-овечьи. В начале видеоклипа Голдстейн произносил какую-то речь – схожую, казалось, со всеми партийными речами. Но на поверку целые фрагменты оказывались цепочками новояза: больномысл перепустил плюсдобр настборцов. Если внимательно вслушаться, это была череда нападок на Океанию, на партийцев, на их образ жизни.

Эммануэль Голдстейн, некогда герой революции, в свое время воевал на стороне Старшего Брата. Но позднее взбунтовался против партии, а теперь и вовсе направил свою изощренность и недюжинную энергию на уничтожение как самой Океании, так и ее народа. Злоба его никого не щадила. Если он не мог стравить граждан и партию, то планировал отравить питьевую воду. Если не мог развратить детей, то взрывал школы. Он презирал чистоту и храбрость в любой форме, поскольку сам не обладал такими качествами, и по этой же причине возненавидел Старшего Брата всей своей уродливой, паразитической душонкой. Хотя его разглагольствования всегда изобиловали очевидной ложью и бессмысленными штампами типа «свобода слова» и «права человека», ему все же удалось кое-кого оболванить. На совести его приспешников были все беды Океании, от саботажа, приводившего к дефициту пищевых продуктов, до подрыва боевого духа солдат, и это отнюдь не приближало победу Океании в войне.