Читать книгу 2. По сложной прямой онлайн
– Докладываю, – сухо и четко начал, – В рамках ранней договоренности между всеми сторонами, оставшись наедине с товарищем Галкиной, произвел домогательства легкой степени!
Девушка аж воздухом захлебнулась, сверля меня взглядом, а я продолжал:
– Немного пощупал за попу, чуть-чуть за правую грудь, затем поцеловал! В процессе поцелуя сменил грудь, продолжая щупать! Всё было максимально невинно и цивилизованно! Я всего лишь чуть-чуть!
Ритка утробно зарычала, а затем, всё-таки придя в себя, возмущенно взвизгнула:
– Это, по твоему, чуть-чуть?!!!
И воцарилась тишина. Полная. Глухая такая. Вполне обоснованная, надо сказать, так как у Галкиной спёрло вторично, а всё потому, что лица всех пяти мужиков, находящихся в помещении, исходили недоумением и полнейшей уверенностью в том, что это было именно «чуть-чуть».
– Так, стоп, – неожиданно хриплым голосом выдал я, – Ты что, девст…
Девушка всхлипнула, спрятала лицо в ладонях, а затем выбежала из кабинета ректора всем своим крупным и слегка опороченным телом. Я угрюмо уставился на ректора. Тот, в свою очередь, на Могилёва. Бараны смотрели друг на друга, желая потеряться.
– Всем выйти, – негромко, но очень внушительно произнес ректор, – А вас, товарищ Могилёв, я попрошу остаться!
Мы со свистом вымелись все втроем. Кажется, кому-то сейчас начнут вставлять нечто неструганное и глубоко. До щелчка.
Чуть позже до меня дошло. Боевая девка, спортсменка, комсомолка, наводит шорох и строит всех подряд. Ну разумеется у Галкиной с личной жизнью полный швах при таких раскладах! Она же наполовину массовик-затейник, наполовину дисциплинарный комитет! Потому и кредит доверия к ней колоссальный, аж на такое дело подписали. Но вот романтического опыта у такой боевой девахи, как выяснилось, наплакал кот. Вот и поняла она мелкое, едва ли не дружеское выражение приязни чуть ли не как тот самый половой акт, который после свадьбы, одетыми и с партбилетами на тумбочке.
Чисто технически, вся эта шалость удалась просто великолепно, потому что злая как не знай кто Галкина великолепно и громко меня ненавидела, часы на моей руке начали показывать фатально низкое значение в 23 балла, а из ректората поступило порицание и выговор с занесением в личное дело. Из среднего, хоть и нелюдимого, студента я моментально стал чуть ли не отбросом общества, скрывающим свое похотливое и хулиганское лицо под благородной металлической маской.