Читать книгу Повесть о любви и тьме онлайн

И вот великая тайна: не прошло и года-двух, как эта странная пара вновь купила билеты и отправилась в плавание, впрочем, возможно, родители помогли и на сей раз, но молодая семья снова поднялась на палубу парохода и, не оглядываясь назад, отплыла в Одессу.

Было это делом неслыханным: в течение почти четырех десятилетий, между 1880 и 1917 годами, около двух миллионов евреев из Восточной Европы эмигрировали на Запад. Для всех этих эмигрантов то был путь в один конец, никто из них не возвратился, кроме моих дедушки и бабушки. Можно предположить, что на этот раз они были на корабле единственными пассажирами, так что моему неуемному дедушке влюбляться было не в кого, и ухо его оставалось вполне свободным на протяжении всего обратного плавания в Одессу.

Почему они вернулись?

Мне так и не удалось вытянуть из них ясный ответ.

– Бабушка, чем было так плохо в Америке?

– Не было плохо. Только слишком тесно.

– Тесно? В Америке?

– Слишком много людей для такой маленькой страны.

– Дедушка, кто решил вернуться? Ты? Или бабушка?

– Ну что, что такое? Что это вообще за вопрос?

– Но почему же вы решили вернуться? Что вам там не понравилось?

– Что не понравилось? Что не понравилось? Ничего нам там не понравилось. Ну что… Полно лошадей и индейцев.

– Индейцев?

– Индейцев.

И более мне ничего не удалось из них вытянуть.

В 1978 году, впервые прибыв в Нью-Йорк, я искал и даже нашел женщину, которая выглядела как индианка, она стояла, насколько я помню, на углу Лексингтон и 53-й улицы, раздавая прохожим рекламные листки. Женщина была не молодой, но и не старой, широкоскулой, в старом мужском пальто, закутанная в коричневый платок, защищающий ее от жалящего холодного ветра. Она протянула мне листок и улыбнулась, я взял его из ее рук и поблагодарил. “Любовь ждет вас, – так было обещано там, под адресом бара, где встречаются одинокие люди, – не мешкайте ни секунды. Приходите немедленно”.

На фотографии, сделанной в Одессе в 1913 или 1914 году, дедушка снят в галстуке-бабочке, в серой шляпе, тулью которой огибает шелковая лента, в костюме-тройке. Под расстегнутым пиджаком – жилетка, которую пересекает дуга тонкой серебряной цепочки, ведущей, по-видимому, к часам-луковице у него в кармане. Белоснежная рубашка, бабочка из темного шелка, черные штиблеты сверкают, тросточка денди висит, как обычно, на сгибе руки, чуть пониже локтя. Слева от него мальчик лет шести, которого он держит за руку, а справа – прелестная девочка лет четырех. Мальчик круглолицый, с прямой челкой, падающей на лоб из-под шапочки (такую прическу в Израиле называли “пони”). Одет он в матросскую курточку с двумя рядами огромных белых пуговиц. Из-под курточки выглядывают короткие штанишки, а еще ниже виднеется полоска белых коленок, тут же исчезающих в высоких белых носочках, прихваченных, по-видимому, подвязками.