Читать книгу Повесть о любви и тьме онлайн

Мама слушала его речи, вместо ответа предлагая нам свою грустную улыбку, а иногда говорила мне:

– Твой отец человек умный и логически мыслящий – даже во сне.

Спустя годы, после ее смерти, когда несколько потускнела оптимистическая веселость папы и исчезла его постоянная разговорчивость, изменились и вкусы его – возможно, они стали ближе ко вкусам мамы.

В одном из подвалов Национальной библиотеки отец обнаружил неизвестную рукопись И. Л. Переца, классика литературы на идише. Тетрадь относилась к юношеским годам писателя, и среди разного рода черновиков и набросков оказался неизвестный рассказ под названием “Месть”. Отец уехал на несколько лет в Лондон, там засел за работу и написал докторскую работу об этом своем открытии. В процессе своей исследовательской деятельности он отдалился от бури и натиска раннего Черниховского, втянулся в литературу на идише и, углубившись в печальную таинственность рассказов Переца и хасидских притч, словно освободился в конце концов от неких стеснявших его рамок и стал заниматься мифами и сагами разных отдаленных народов.

Но в те годы, когда по субботам мы отправлялись в дом дяди Иосефа в иерусалимском квартале Тальпиот, отец все еще пытался воспитывать всех нас, стремясь сделать из нас таких же “сынов света”, каким был он сам.

Мои родители довольно часто спорили о литературе. Папа любил Шекспира, Бальзака, Толстого, Ибсена и Черниховского. Мама предпочитала Бялика, Шиллера, Тургенева, Чехова, Стриндберга, Гнесина, а также господина Агнона, который жил прямо напротив дяди Иосефа в Тальпиоте. Но, как мне представляется, большой дружбы между ними не было.

Арктически холодная вежливость воцарялась в переулке, если случалось встретиться этим двоим, – профессор Клаузнер и господин Агнон приподнимали чуть-чуть свои шляпы, удостаивали друг друга легким поклоном и при этом наверняка шепотом желали друг другу вечного пребывания в пропасти забвения. Дядя Иосеф не признавал Агнона значительным писателем, считая его произведения архаичными, провинциальными, напоминающими кокетливо-красивые и замысловатые рулады канторского пения.