Читать книгу Утопленница онлайн

– Правда?

– Ну, наверное. Примерно понимаю.

– Ты когда-нибудь сожалела об этом? – поинтересовалась я, зная, что не должна этого делать, но слова сорвались с моих губ прежде, чем я успела остановиться.

Абалин громко вздохнула и отвернулась, уставившись в окно.

– Всего раз или два, – сказала она едва слышно, почти шёпотом. – Нечасто и недолго. Сомневаюсь, что я вообще когда-либо принимала решения, о которых потом бы не жалела, но это был правильный поступок. Единственное, что можно было сделать.

Я не хочу больше писать об этом. По крайней мере, не сейчас. Возможно, мне придётся вернуться к этой теме позже, хотя я предпочла бы этого не делать. Мне не по душе думать об Абалин подобным образом. Не нравится вспоминать, какой застенчивой и неловкой она временами могла быть и какое у неё появлялось выражение лица, когда мы выбирались куда-то погулять, а какой-нибудь мудак отпускал в её адрес что-то оскорбительное. Мне не нравится вспоминать, как она реагировала. И до сих пор реагирует. Я уверена, что сейчас ничего не изменилось. Меня просто нет рядом, чтобы это увидеть, да и зацикливаться на этом мне тоже не хочется. Это нормально. Когда ты скучаешь по людям, которых всё ещё любишь, то не хочешь видеть их страдающими, разозлёнными и униженными. Мне бы хотелось проявить милосердие и вообще убрать Абалин из моей истории с привидениями.

Но так же как Розмари, Кэролайн, Филипп Джордж Салтоншталль и Альбер Перро, она – неотъемлемая часть гобелена, и я не могу рассказать свою историю, не упомянув её. Потому что её история неразрывно связана с моей. Если Абалин когда-нибудь удосужится написать свою собственную историю с привидениями, мне тоже придётся стать её частью, и я уверена, что она это знает. Я бы не стала возражать.

Мы выпили чаю и позавтракали, а затем разговор зашёл о видеоиграх, и я упомянула, что у меня никогда не было компьютера. Когда на кухне стало слишком жарко (кондиционера там, увы, нет), мы перебрались в гостиную на диван. Абалин прочитала мне лекцию о многопользовательских онлайн-играх, плюсах и минусах различных консолей, сравнительных достоинствах айбиэмовских ПК и макбуков. Она терпеливо рассказывала мне о различных системных неполадках и гигабайтах информации, а также о том, как она сожалеет, что в восьмидесятых была слишком молода, чтобы застать золотой век аркадных видеоигр. Так пролетал час за часом. В целом я смогла уловить смысл всего, о чём она тогда увлечённо рассказывала. И начала понимать, почему Абалин живёт так, как ей хочется, строча рецензии на видеоигры и избегая обычной работы в офисе. Она ощущала себя в безопасности наедине со своим монитором или экраном телевизора, без посторонних любопытных глаз, изучающих каждое её движение и делающих нежелательные, неверные выводы. Я никогда бы не покусилась на её тягу к уединению. Никогда.