Читать книгу Сайберия. Одержимый онлайн

– Прошу прощения, Николай Георгиевич, – пробормотал я, окидывая взглядом свои записи.

Сколько же я пропустил? Вряд ли много – Жак наверняка растолкал меня сразу же, как заметил неладное. Да вроде и не спал я. Скорее просто задумался.

Ректор окинул меня тяжелым укоризненным взглядом. Впрочем, он вообще в последние дни выглядел угрюмым и осунувшимся. Его вся эта история на прошлых выходных тоже здорово потрепала.

К счастью, большая часть внимания прессы и чиновников пришлась на его вышестоящее начальство – главу самого университета, Николая Александровича Гейзехуза. Но всё же прорыв настоящего ледяного демона прямо в академический парк и страшная гибель нескольких студентов – не те события, которые легко смахнуть со счетов. Кабанов за несколько дней будто бы постарел лет на пять, и не расставался с темным плоским флаконом с какой-то микстурой. Хотя злые языки поговаривали, что это просто коньяк.

Я не удержался и, переключившись на Аспект Целителя, пристально оглядел преподавателя магическим зрением. Вроде бы ничего особо тревожного, но сердце и сосуды пульсируют гораздо интенсивнее, чем у здорового человека. Для точного диагноза мне не хватало знаний анатомии, да и в целом мой целительский Дар был пока слабо развит. Точнее, мощи-то в нём хватает – раны мягких тканей могу сращивать буквально за секунды. Но для более тонкой работы не гожусь – ещё учиться и учиться.

– Зайдите-ка ко мне в кабинет после лекции, студент Сибирский, – закончив буравить меня взглядом, произнёс Кабанов. – Есть серьёзный разговор.

Лекция была последняя на сегодня, и закончилась минут через десять. Кабанова я догнал в коридоре, уже перед самой дверью в его кабинет.

– Как самочувствие, Николай Георгиевич? – спросил я, когда мы оказались наедине.

Он лишь сердито отмахнулся.

– Лебедева меня пыталась домой отправить на недельку. Отлежаться. Но как я могу бросить институт, когда тут такое творится?! Гейзехуз вообще с допросов не вылезает который день, хотя он-то что мог поделать…

Кабанов смолк – тема эта была щекотливая, явно не для беседы между преподавателем и студентом.