Читать книгу Сотня. Казачий крест онлайн
– Сынок, ты чего там? – послышался голос, и к бочке подошла Настасья.
– Да вот, смотрю, что со мной сталось, – честно признался Матвей, зачерпывая пригоршню воды и умываясь.
– Главное жив, сынок. А с лица воду не пить, – произнесла женщина дрогнувшим голосом. – Да и какой казак без отметины? Тут почитай у всей станицы шрамы имеются.
– Одно дело – в бою шрам получить, а другое – вот так, на пустом месте, – проворчал Матвей в ответ и, махнув рукой, поплёлся в дом.
Больше всего его раздражала собственная беспомощность. Воспитывая мальчишку, дед не миндальничал и с первого дня вбивал в него одно, но непреложное правило. Ты мужик, а значит, права на слабость не имеешь. Пока движешься, мыслишь, значит, можешь всё, и справляться со всеми проблемами должен, как здоровый. Через боль, нежелание и все препятствия. Именно это правило спасало его и в уличных драках, и в армии, и в разборках со всякими отморозками.
К восемнадцати годам Матвей имел разряды по боксу и по рукопашному бою, так что противником он был непростым. А бояться дед его отучил в первый же год их совместной жизни. Точнее, научил мальчишку переступать через свой страх. Так что теперь, бредя к крыльцу, парень мысленно делал всё, чтобы не дать себе скатиться в отчаяние и истерику. Слишком много всего навалилось разом. И смерть деда, и удар молнии, и перенос непонятно куда, а главное, зачем. А самое главное, непонятно что творящееся с его организмом.
Усевшись на свою лежанку, Матвей задумчиво осмотрелся и, приметив на столе оставленную прапрабабкой ложку, хмыкнул. Инструмент был явно старым и давно находившимся в употреблении. Края выщерблены. А значит, ему есть чем занять руки и спокойно подумать. Поднявшись, Матвей снова выбрался из дома и, добредя до навеса, где хранились дрова для печки, принялся перебирать нарубленный топором хворост. Выбрав подходящий по толщине обрубок орешника, парень с грехом пополам разрубил его пополам и отправился в обратный путь.
Подобрав в сенях старую корзину и кусок дырявой рогожи, он вернулся в комнату и, прихватив на кухне нож покрепче, принялся резать. Руки дрожали от напряжения, нож то и дело срывался, но Матвей упорно продолжал вырезать ложку с длинной рукоятью. Очевидно, она была у Настасьи чем-то вроде поварёшки. Вошедшая в хату женщина, увидев его за этим занятием, растерянно охнула и, не удержавшись, укоризненно произнесла: