Читать книгу Начальник милиции 1 онлайн

И положил трубку.

– Ах ты, сука! – опомнившись от моей наглости, зашипел Серый, готовый вцепиться мне в горло.

Я незаметно сжал кулак, если что, намереваясь угостить его прямым встречным, но к нам уже спешил начототряда.

– В чем дело, Морозов? – грозно уставился на меня Пантелеев, успев разглядеть, как несколько секунд назад я отнял трубку и приложился к телефону Серого. Дело ясное – не положено.

– А ты запись его разговора послушай, майор, – кивнул я на Серого.

Тот теперь засунул язык в одно место, и спесь как рукой сняло. Вид изображал безобидный и нарочито придурковатый, как у персонажей Крамарова. Но я видел, как подрагивают его ручонки, как скатывается капля по виску, где пульсирует жилка. Пересрался гадёныш. Оно и понятно, его выход на свободу по УДО грозится накрыться тазом. Ведь если Пантелеев всё узнает – налицо еще один состав мошенничества, за которое совокупный срок впаять могут запросто. Пусть как и за неоконченное преступление, через статью тридцатую, но все одно – две трети от предусмотренного срока можно схлопотать. К тому же при непогашенной судимости это будет считаться за рецидив. А это уже отягчающее. Но мне пофиг на проблемы собрата-сокамерника. Да и не собрат мне этот урка, который доверчивых старушек обирает.

Начотряда опешил… Понял, что дело нечисто, но мне на секунду показалось, что он не слишком хочет прослушивать запись. Морда озадаченная, рука затылок скребет. Он глянул на меня и, видя, что отступать я не собираюсь, все же вызвал «кумовьев» (оперативников ФСИН) и сообщил им, что необходимо прослушать запись. Один из них, радостный, сразу ускакал к куму (так мы называли начальника оперчасти). А несостоявшегося телефонного мошенника прямо из переговорной увели в оперчасть.

Серый напоследок зыркал на меня взглядом злобным и ядовитым, что скунс на помойке. Что-то бурчал себе под нос, мол, амба тебе, Мороз, Земля круглая, на краях встретимся.

Я лишь усмехнулся в ответ. Пуганый. Свое Сан Саныч уже отбоялся. Даже мысль поймал нехорошую, что и помереть сейчас мне совсем не страшно. Страшно разве что умереть здесь, на зоне. Хочется все же там, на воле, хоть и чужой и враждебной, но на «воздухе». Как «белый» человек.