Читать книгу Самайнтаун онлайн
Она больше им не Мать.
«Но почему же, почему я тогда продолжаю следовать Охоте?» Она ведь, несмотря на отречение, снова это сделала. Снова сорвалась.
«Все мы, женщины, мечтаем о большой любви. Те, кто отрицает это, просто любви страшатся», – так Титании сказала бабушка того мужчины, которого она убила в Самайнтауне первым. Позже, когда эта пожилая женщина, прежде трепавшая ее за щеки и звавшая «невесткой», плакала навзрыд над закрытым гробом единственного внука – открой его кто‐нибудь, упал бы в обморок от состояния содержимого, – то, скорее всего, уже не помнила своих слов. А вот Титания думала о них постоянно.
«Я не страшусь любви. Это любовь меня страшится».
И каждый раз погибает, как цветок, не выдержавший ее объятий.
Возможно, именно поэтому Титания так дорожила своей новой семьей. Любовь к ним была иной, и хотя бы от нее никто не умирал. Поэтому же ей так нравился и мир земной – он отличался от Волшебного, как сон отличается от смерти. Если там магия требовала взамен смирения, покорности, чужих потрохов, то в земном мире магия заключалась в невинных и примитивных мелочах.
В пище, которую Джек готовил, несмотря на то что не мог попробовать ее на вкус. В посвистывании, с которым Франц всасывал в себя пакетик крови через трубочку, прежде чем упасть на пол. В нарушающем покой всей Крепости беспардонно громком шуме, который Лорелея называла «музыкой» и который заставлял ее глаза сиять. В Волшебном мире ритуалами были жертвоприношения, а здесь – чаепития по вечерам и долгие приготовления ко сну. Таинство уборки, смех, глупые ссоры по поводу и без. Здесь, в Самайнтауне, Титания впервые засмеялась. Именно поэтому, если бы кто спросил ее, она предпочла бы остаться в нем до самого конца.
И все‐таки даже в Самайнтауне Тита иногда испытывала потребность бежать без оглядки, как в ту самую ночь, когда очередное такое бегство ее сюда и привело. Проворочавшись без сна в неразобранной постели, на рассвете она обрядилась в чистое и старое – то, что не жалко отдать труду и земле, вроде рубашки с бисером, длинной вельветовой юбки по щиколотку, твидового пиджака, – и направилась вниз. Олеандры с кротонами, которым очень быстро становилось тесно в горшках, цеплялись за одежду, пока она шагала по двуязычной лестнице. Вместе с ними Титания сомневалась, не остаться ли ей сегодня среди родных соцветий, таких же ядовитых, как она. Третий этаж Крепости был полностью ее управой – островок родного края. Каждый раз, стоило Тите его покинуть, хищник внутри нее начинал вопить, будто дикую кошку волокли из пещеры за хвост на ясный свет. Все, где нет растений, среди которых можно затеряться, подсознательно казалось ей опасным местом. Даже родной дом, где обои с шелкографией дополняли панели из светло-коричневого шпона и хрустальные светильники, а каждый коридор расходился на множество комнат.