Читать книгу Происхождение нашего народа. Заметки об истории онлайн

Гоголь видел себя просветителем всея Руси и хотел начать с учебника истории: «Цель моя – образовать сердца юных слушателей той основательной опытностью, которую развертывает история, понимаемая в ее истинном величии; сделать их твердыми, мужественными в своих правилах, чтобы никакой легкомысленный фанатик и никакое минутное волнение не могло поколебать их; сделать их кроткими, покорными, благородными, необходимыми и нужными сподвижниками великого государя, чтобы ни в счастии, ни в несчастии не изменили они своему долгу, своей вере, своей благородной чести и своей клятве – быть верными отечеству и государю». Гоголь, как и Булгаков, не доведёт до ума свои историографические планы, только несколько статей опубликует. И здесь начинается ещё одно мистическое совпадение…

В наследии Булгакова нет исторических романов из русской жизни. Но к истории имеют прямое отношение сразу несколько книг из булгаковского канона. Это «Белая гвардия» и «Мольер». Это комедия «Иван Васильевич», о котором Всеволод Сахаров писал: «в комедии Булгакова изображения Грозного, его двора и опричников более реалистичны и историчны, чем иконописные образы Толстого – Эйзенштейна. Столкновение очень серьезного, простодушного и жестокого прошлого с сатирой на настоящее в духе «Зойкиной квартиры» дало замечательный эффект подлинно сценического юмора, породило эксцентрическую комедию характеров и положений».

В этих вещицах проявилось свойственное Булгакову историческое мышление. Они заразительны. В результате мы и о временах Ивана Грозного в некоторой степени судим по фантастической комедии Булгакова… В особенности после знаменитого кинофильма Леонида Гайдая, который отнесся к булгаковскому тексту по-джентльменски – и позволил миллионам зрителей «увидеть древнюю Москву». А уж о судьбе гетмана Скоропадского, о Петлюровщине и судьбе царского офицерства на Украине невозможно размышлять, не держа в голове перипетии «Белой гвардии» и «Дней Турбиных».

В годы юности Булгакова исторические романы считались главным гимназическим чтением.