Читать книгу Студент 3 онлайн

Пока Витек все это рассказывал, мозги мои работали как суперкомпьютер.

– Слушай, – сказал я. – А ведь эти твои гаврики, Таксист да Глобус, они же наверняка в теме?

– То есть? – не совсем втянул он.

Пришлось пояснить мысль с последующим ее развитием.

Я рассуждал так: эти двое имеют какое-никакое отношение к винтажным изделиям, то есть к кругу причастных лиц. Информация в этом кругу расплывается исправно, и кто его знает, может удастся что-то реальное выцепить! Что в самом деле может помочь следствию.

– Понимаешь?

– Ну… – помялся Витька, – это-то понятно. А какой мне от того профит?

Ты гляди, какие словечки знает!..

– А вот какой, – начал я. – Смотрим правде в глаза: ты товар и деньги своего Кайзера профукал. Стало быть, «торчишь» ему… какую сумму?

Незадачливый коробейник поежился. Должно быть, даже думать об этом было малоприятно.

– Ну… триста рваных где-то, может, четыреста…

Мне показалось, что он чисто психологически занижает номинал.

– И как отдавать?

Витька вздохнул:

– Ну как… Буду с ним разговаривать. Он вообще-то ко мне очень так хорошо относится. Лояльно.

– Ты у него один из самых ценных сотрудников?

Витька с достоинством заколдобился:

– Э, Базилевс… Если это ирония, то неуместная.

– Ладно, ладно, – исправился я. – Никакой иронии. Но долг же есть долг…

Оттолкнувшись от данного тезиса, я продвинул идею: если мы (я подчеркнул это «мы» тоже из психологических соображений) добываем на самом деле ценную информацию и сдаем ее в органы, то нам, во-первых, многое прощается, а во-вторых, мы получаем иммунитет. И Кайзеру в случае чего показываем элегантный кукиш: вот вам, синьор! Мы теперь под крышей органов. И попробуй хотя бы обозначить хоть какой-нибудь наезд на нас. На тебя, родной, наедут как на танке, костей не соберешь…

Конечно, я понимал всю шаткость этого проекта. Но не в нем было дело. Сейчас важно было поддержать Витьку не абстрактными утешениями, а чем-то конкретным. Пусть оно потом не сбудется! Но ему сейчас надо воспрянуть духом.

И в самом деле, в его взгляде и выражении лица загорелись надежда и работа мысли.