Читать книгу «ОНИКОМ» Объект-81 онлайн

Они начали подниматься из-под снега. Спустя несколько мгновений мужчина уже находился среди сотен человеческих тел. Все они были одеты в белые халаты, которые сильно контрастировали с серостью вокруг. Крови не было, тела не были изуродованы, люди словно уснули. Но Владимир отчего-то знал, – не уснули… – мёртвые.

Он попытался встать с колен, но что-то ухватило его за обе ноги и потянуло вниз. Мужчина начал тонуть в останках.

Владимир пытался ухватиться за края этой пропасти из мертвецов. В какой-то момент ему удалось зацепиться за открытую челюсть, но он лишь поранил палец о клык. Что-то, с удвоенной силой, продолжало хоронить его заживо.

Перед тем, как погребение закончилось, он почувствовал вкус снега, почувствовал горечь. Не снег был вокруг – пепел.

А ещё он услышал женский голос. Услышал так отчётливо, что не сомневался – она рядом, та что прошептала:

– Остановитесь…

2

Владимир медленно открыл глаза.

Остатки странного сна быстро выветривались из сознания. Вместо сновидения в голове всплыло воспоминание о родителях. Мать стоит на коленях, она плачет. Отец громко ругается и держит в руке какой-то металлический предмет. Он возвышается над ней, над хрупкой женщиной. Она слаба.

Владимир сел на кровати и посмотрел в открытое окно. Ветер аккуратно качал ветки деревьев, зелёные листья на которых, пропуская между собой его порывы, издавали ни с чем не сравнимый шум.

Уединение, которое он обрёл в этом лесу, вдали от шумного города, было прервано лишь однажды. Тогда сюда приезжала она – старая подруга и коллега. Она просила его вернуться, просила помочь, но он отказался. С тех пор его покой никто не нарушал.

Спускаясь на первый этаж, почему-то думая о ней, размышления вновь привели его к мыслям об опасности. Тогда, когда он отказался вернуться в проект, он прекрасно понимал, что этот дом дан ему взамен на его молчание. Это уединение, которое он получил от могущественнейшей структуры страны, было слишком обманчивым, фальшивым. Он понимал, что в любой момент им надоест, надоест сомневаться в том, что он никому не расскажет правду.