Читать книгу Холодные тени онлайн
Тимофей сел в кабину. Служащий закрыл за ним дверцы. Кабина тронулась.
Поднималась она со скоростью больной черепахи. Тимофея это более чем устраивало.
* * *Отвертка действительно принадлежала его деду, отцу отца. Но дед умер, когда Тимофей был совсем маленьким. Деда он не помнил и уж точно по нему не скучал.
Он в принципе не скучал – никогда и ни по кому. Он вообще не понимал, как существу, обладающему разумом, может быть скучно. Если бы Тимофея не заставляли против воли заниматься всякой ерундой вроде протирания штанов за школьной партой, он не скучал бы ни единой минуты своей жизни. Нашел бы для себя массу полезных занятий.
А отвертку ему подарил отец. После того «серьезного разговора», перед тем, как уйти из их дома, он подошел к Тимофею. Протянул ему эту штуку и сказал: «Пусть будет у тебя. На память; тебя все-таки в честь деда назвали. А это – из его старого набора, я с собой привез. Дед ведь тоже слесарем был, как и я. Такой же мастер на все руки…»
«И пил так же», – немедленно вмешалась мама.
Через минуту разгорелся новый скандал, отец хлопнул дверью и ушел.
А Тимофей, когда ему наконец удалось остаться в одиночестве, рассмотрел отвертку.
Она выглядела… настоящей. Как выглядели многие вещи, которые произвели давным-давно – в те времена, когда Россия называлась Советским Союзом.
Эти вещи изготавливали в стране, где слова вроде «дизайн» и «эргономика» были известны разве что филологам. Внешний вид товара – было последнее, что беспокоило производителя. В отличие от качества. Предметы, выходящие с производственных конвейеров той волшебной страны и несущие на себе гордый треугольный штамп «ОТК», должны были служить своими хозяевам годами и десятилетиями. Отвертка была одним из таких предметов. Отполированная хозяйскими ладонями деревянная рукоять – потемневшая от времени, но не попытавшаяся дать ни единой трещины. И длинное, сантиметров двадцать, стальное жало.
Тимофей не мог представить себе ситуацию, в которой ему могла бы понадобиться отвертка. Но отчего-то был уверен, что эта штука переживет и его самого, и его потомков – если таковые появятся. Отвертка внушала уважение. Казалась чем-то незыблемым и надежным.