Читать книгу Белая река, черный асфальт онлайн

Теперь даже после того, как Букин-старший засыпал, Даша все равно не имела заслуженного покоя. Сначала она пила на кухне с Федором чай. Ей было неудобно отказываться.

Потом он пригласил ее на часок посидеть в кафе. Вот тут отказалась. Федор был ей вполне интересен, очень умный и образованный человек. Но она не могла бросить вверенного ей пациента.

Это, несмотря на некоторую досаду, тоже понравилось Букину-младшему. Его московские девушки вряд ли предпочли бы сидеть скрюченными в кресле рядом с больным, вместо похода в ресторан. В конце концов, полтаблетки снотворного для профессора можно смело заменить целой – ему уже вряд ли что-то могло серьезно повредить.

Прошел еще месяц, и Федор понял, что всерьез увлекся Дашей.

Та, в принципе, была не против, хотя больше ценила конкретно в этом мужчине не тело, а интеллект. Все пресловутые восточные запреты таджичку не пугали. В конце концов, когда помимо Дашиной воли забирали ее девственность, про запреты никто не вспоминал.

Ну так и не надо их вспоминать вовсе.

Однако девушку сдерживало ее двусмысленное положение. Ей не хотелось бы стать содержанкой.

Лучше меньше, да свое.

В итоге загоревшийся Федор предложил ей замужество.

Она, ошарашенная, сообщила про Фируза. Он задумался и пропал на неделю. Потом по телефону уже открыто предложил ей сожительство. Мол, снимет квартиру, будет приезжать по меньшей мере через день.

Получил вежливый отказ. Все же Даше не хотелось сожительства. А молодого Букина, похоже, заело всерьез. Видать, у него все мысли теперь крутились вокруг ладного Дашиного тела. И еще через месяц он, не таясь отца, предложил его сиделке руку и сердце.

Отец погрустнел, Даша же испытала странное чувство. Да, любви особой к Федору не было. Но и романтизм ее окончился навсегда еще в тот вечер, когда она, смахивая слезы, быстро раздевалась в чужой комнате перед чужим мужчиной, а он, улыбаясь, легонько похлопывал ее по заду, как удачно прикупленную по случаю лошадь.

Единственное, что сделала девушка: дала ему и себе две недели «каникул». Предложила считать, что ничего не было сказано.