Читать книгу Выжившие онлайн

Лишь после этого вылез наружу и направился к подъезду.

В самом подъезде он шел осторожно, прислушиваясь к подозрительным звукам и взглядом и контролируя углы, из-за которых мог неожиданно кто-то появиться.

Так он поднялся до третьего этажа и позвонил в дверь.

Спустя пару минут послышались шаркающие шаги, и дверь открылась.

В проем осторожно выглянул старик.

– Привет, дядь Федь. Это я.

– О, Вовка! Здорово! – обрадовался дедок.

Хороший был дядька. Общительный, душевный. Никогда в помощи не отказывал, хоть Вовка и обращался к нему не очень часто. С его собственным батей в свое время на заводе пахал, потому Вова и знал его.

Баба Валя, к слову, жена дяди Феди, была куда менее общительная – вечно недовольное лицо, слова цедила сквозь зубы, зыркала вечно по сторонам, будто боясь, что вот-вот ей кто-то грубить начнет, или нападет.

Дети их давно выросли, укатили в большой город, ну а старики остались здесь. Дядь Федя вышел на пенсию и маялся всякими шабашками. Благо руки у него были золотые. Вовке, к примеру, у которого вечно на бытовые проблемы времени не хватало, всю проводку поменял, затем и водопровод, краны, батареи. Вовка и знакомым его рекомендовал, так что у дяди Феди работа была. Не много, но сильно перетруждаться он и не любил – спина мучила.

Бабка его все на даче пропадала, а потом на рынке торговала. Деньги у стариков были и баба Валя, опасаясь, как она сама говорила, «душегубов да наркоманов всяких», поставила солидные железные двери, но на этом все. Вечно над деньгами сохла, мол, на похороны себе и деду берегла, да внучкам на приданное. А потом взяла да и померла, так и не узнав, что с дядь Федей никаких «душегубов да наркоманов всяких не надо». Похоронил тот жену и начал потихоньку заначку пропивать. Дети приезжали, пытались его забрать, да он ни в какую.

Впрочем, дядь Федя мужик был тихий. Пить то пил, но и дел не бросал. Впрочем, особо за работой не гоняясь. А чего? Пенсия имелась, бабкина заначка под рукой, в запои он не уходил, так что на жизнь хватало. «Да и сколько той жизни осталось?» – как он сам говорил.