Читать книгу Понаехали онлайн

– Что мальчик будет, – слезы не высохли, но отступили.

– И хорошо. Батюшка радый станет. Вещи твои туточки?

– Там, в сундуке…

– Надобно одежу сменить, да растереться…

Это было немного… странно, что ли? Прежде-то Никанора говорила, чего Баське делать. И держалась так, с гонором. Слова ей прежним часом не скажи. Тепериче вон сама и летник скинула, и рубаху стянула, оставшись в исподней, которую тоже сменить следовало бы.

А тощая-то какая! Не рубаха, Никанора. Кости одни сквозь ткань выпирают. На что только батюшка позарился? Мог бы и сказать, что жена ему надобна, подыскал бы кого, чтоб степенная, в теле… или… ладно, чего уж теперь.

Баська вытащила из сундука платье, нисколько не удивившись тому, что не стало оно иным. Да, сукно тонкое, с вышивкою, но не сказать, чтоб шитья много или там золотом. Обыкновенное платье, для батюшкиной супруги так и бедное даже.

Не успела справить?

Или…

…другая первым делом засадила бы дворовых девок, чтоб себя показать. Небось, и полотна у папеньки всякого довольно, и бисера, и стекляруса, и жемчугов с самоцветами. А Никанора как была серой мышью, так и осталась.

Никанора приняла рушник, который, в отличие от платья, был расшит удивительной красоты цветами. Ишь ты, а Баська так не умеет. Барвинок вьется, будто настоящий… и не крест это, крестом узор если, другой выходит.

– Британская гладь, – сказала Никанора, проведя по шелковым лепесткам пальцами. – Меня когда-то маменька учила. Она из них была, знатного рода, но бедная. Вот и пошла, когда посваталась. Только в приданое и принесла, что пара полотенец да покрывало, ею расшитое… у нас все больше крест жалуют, а шелками мало кто умеет.

– Научишь? – не то, чтобы Баська рукоделие жаловала, нет, в прежние-то времена оно скучным казалось, сидеть да иголкою тыкать, чужой узор повторяя. Но это… это ж совсем иное!

Не узор – картина будто бы.

– Если захочешь, – Никанора отерлась.

И рубаху сменила.

Баська даже спиной повернулась, чтоб, значит, в лишнее смущение не вводить.

– А ты… – голос Никаноры теперь звенел. – Ты… рада будешь?