Читать книгу Семена войны онлайн
Мирей и Теллвун обменялись взглядами.
– Но это слишком рискованно. Слишком опасно.
Редноу увидел в их глазах страх и покачал головой. И вот так постоянно. Они грозные воительницы и лучшие из людей, что он знал, но он все так же не мог уйти в отставку. Они все еще нуждались в нем.
– Все будет хорошо. Я сам все осмотрю.
Мирей поморщилась.
– Именно. Это слишком опасно для тебя, старик. Не- важно, курильщик ты или нет. Ты наш предводитель. И во всем подземном мире нет причины, по которой ты должен быть на передовой.
«Ты все еще пытаешься себе что-то доказать, Редноу», – сказал ему голос Ребмы. Во имя всех богов! Это звучало так, как будто это говорила она сама!
– Нет. Со мной все будет в порядке. Я всю жизнь этим занимаюсь.
«Может, Ребма и права».
Теллвун покачала головой.
– Об этом мы и говорим. Ты всю жизнь этим занимался, и глянь теперь на себя. Когда ты в прошлый раз пытался вдохнуть дым, ты несколько дней кашлял кровью. Кто знает, что будет дальше? Ты хочешь просто сдохнуть?
Редноу заколебался:
– Думаю, это в последний раз. Всего один раз мне не повредит. Или повредит совсем чуть-чуть.
Теллвун, разинув рот, уставилась на него, а затем глянула на Мирей:
– Ты знала об этом?
– Он и мне только что сказал.
– Я еще до конца не решил, но я обещал Ребме уйти в отставку.
Мирей вздохнула и повернулась к остальным, находящимся в палатке генералам и к молчаливо сидящим сосновоголовым:
– Можете нас оставить?
Они все направились прочь из палатки: из-за откинутого в сторону клапана в шатер ворвался ледяной порыв ветра. Редноу остался наедине со своими двумя генералами.
Мирей уставилась взглядом в землю, а Теллвун прочистила горло:
– Мирей была уверена, что когда-нибудь это случится, – начала Теллвун. – Но я считала, что это произойдет не раньше чем через год. Почему именно сейчас?
Редноу не мог рассказать им о том, что он дни напролет слышит голосе Ребмы. Слышит ее интонации, ее акцент. Это была настоящая Ребма. И слова, что произносил этот голос, принадлежали ей, и именно так она продолжала жить в его разуме. Разве он имел право скорбеть? И разве он мог вести воинов в битву, если скорбь вечно была с ним?