Читать книгу Между двух миров онлайн

Вот только если взрослые дяди решили убрать с шахматной доски и Ушакова, и меня заодно, чтобы под ногами не путался, то вторая группа вовсе не хотела мне навредить.

Наоборот, они были преданы мне и думали, что злодей Ушаков держит меня в чёрном теле, не давая самостоятельно дышать, и что, убрав его, весьма радикальным, надо сказать, способом, они разрежут верёвки, сковывающие мои крылья. Короче, орлята учатся летать, мать их.

О таком оригинальном способе отравления Михаил Волконский вычитал в книге, непонятно каким образом попавшей в библиотеку князя. Что-то вроде дневников или мемуаров Лукреции Борджиа, которые она писала уже в то время, когда терциарией при францисканском монастыре стала, словно чувствуя близкую смерть, пытаясь свои многочисленные грехи искупать. Очень занимательное чтиво, написанное на латыни.

Как эти записи оказались у Волконских, приходилось только гадать, но именно оттуда юные заговорщики почерпнули тот метод убийства, который и был применён. Книгу из библиотеки изъяли, и теперь я с удовольствием предавался чтению этаких эротических ужастиков, на ночь глядя. Но это не отменяло стоящей передо мной дилеммы: что мне с ними делать-то? Они ведь искренне хотели мне помочь, но с другой стороны: «Dura lex sed lex» – «Суров закон, но это закон», и он гласит, что никому не позволяется лишать жизни другого человека преднамеренно, даже из лучших побуждений.

Я ещё раз посмотрел на князя Волконского, сидящего напротив меня, комкающего в руке платок и закрывшего глаза.

– А скажи мне, Никита Фёдорович, знал ли ты о злодеянии, кое твой сын уготовил, дабы жизни лишить Андрея Ивановича? – спросил я его. Вопрос прозвучал в полной тишине, и, хотя я и говорил тихо, эффект он произвёл наподобие трубы Иерихонской. Князь едва не подпрыгнул, услышав его.

– Откуда, государь? Я же всё время службу нёс в Смоленске. Когда до меня слухи о его художествах дошли, я сразу же велел карету закладывать, дабы сюда мчаться, за непутёвого отрока просить. Да ежели бы я знал, неужто не сумел бы плетьми от ту дурость из головы дурной выбить?