Читать книгу Смена онлайн

Однажды морозным вечером в длиннющей очереди в Большой театр, куда бегали смотреть балет – то есть не балет, конечно, а сверкающее тело огромной люстры и кусочек спектакля, доступный нищим с проходками за 150 рублей, – мы поклялись друг другу, что у нас все будет по-другому. То есть не так, как у наших родителей. Ни блеклого брака, ни чувств по принуждению, ни кабалы, ни пульта от телика в замызганном пакете. Наивные, злые, высокомерные козявки, мы вправду верили, что сможем сломать устоявшийся за века ход вещей. Но ход не ломался.

Проблема нашей личной жизни заключалась в некоторых неразрешимых противоречиях. Так, например, у Люськи было чайлдфри головного мозга, необузданное желание сидеть на десяти стульях (читай: флиртовать со всеми подряд) и при этом хорошо выйти замуж, чтобы главной заботой жизни стали фамильные вышивки на сатиновом постельном белье и поступление дочери в балетную академию Агриппины Яковлевны Вагановой. Мне же хотелось совсем другого – грязного хиппи без аккаунта в соцсети, который бы вез меня на мопеде в закат, а я бы обнимала его одной рукой, второй держала бы бокал портвейна и визжала от распирающей эйфории. По иронии судьбы в отношениях я всегда была с людьми иного толка – душными майонезниками, один другого майонезнее. Эти попытки цепляться за лоснящихся благополучием людей я объясняю проделками генетической памяти и страхом уходящей далеко в глубь женской линии традиции связать жизнь с нищим алкоголиком, как это сделали все, кроме мамы, – сестра, тетя, бабушка, пра-, прапра-и так далее. Мажор-пикапер Вася, оценивающий женщин по десятибалльной системе. Стоматолог Андрей Викторович, чуть не вставивший мне белоснежные унитазные зубы, как у себя самого. Единственный с налетом творческой богемы – креатор Николай. Список короткий, но такой скучный, что и продолжать не хочется.

Люська мне все время говорила: «Ну и чего ты ноешь? Просто бери от жизни все». Я ее не осуждала. Знаете, есть два типа людей: одни едят сначала невкусное, а потом вкусное, а другие наоборот. Люся была из последних. Женщина-праздник, рожденная, чтобы носить сверкающие платья, получать норму белков-жиров-углеводов из игристого алкоголя и, запрокинув голову, на всю улицу хохотать. Почему-то три года подряд она не могла отшить Гошана – молчаливого, долговязого, будто прозрачного и чуточку женоподобного. Он запал на Люську еще на посвяте, к этому многие отнеслись с пониманием – так остроумно и изящно она выполнила задание начертать на асфальте фамилию декана собственной мочой. «Ой, ребят, нассать в бутылку – это семи пядей быть не надо», – Люська смеялась, а Гошан смотрел завороженно. С таким же лицом он занимал ей очередь в буфете, таскал продукты в общежитие и строгал рефераты по философии, тем самым сделав ее лучшей по предмету на курсе. Гошан ей, конечно, совсем не подходил. Это особенно чувствовалось, когда он исподлобья посматривал на нее после каждой своей шуточки и кивал придурком, предвосхищая любой ее вопрос. Но Люся позволяла ему находиться в своей компании. К тому же ей было больше не с кем ругаться в конце сложного дня. Вот она и ругала Гошана. «Ну что ты вообще можешь мне предложить? Ты нищий! Я нищая! Мы нищие крысы! И будем всю жизнь влачить жалкое существование!» – орала Люська на весь коридор, показывая драный шнур от компьютера, которому Гошан не мог ничего возразить. Я говорила Люсе: «Ты б пожалела пацана, он же в тебя влюбился». Она только отмахивалась, говорила: «Да у него просто ПЗР (расшифровку общажной аббревиатуры – пизда затмила разум – я выучила лишь к четвертому курсу).