Читать книгу Двоюродная жизнь онлайн

Через два месяца новый контролер, молодой маркиз де Луази, пришел к королю с еще более ужасными результатами проверок.

Телохранитель положил на паркет шелковый дамский чулок.

«Несмотря на то, что Пульхерии Александровне было уже сорок три года, лицо ее все еще сохраняло в себе остатки прежней красоты…» (Достоевский, «Преступление и наказание»). Возможно, эти «остатки красоты» Достоевский позаимствовал у Дюма (или, скорее, у его старинного переводчика Владимира Строева).

«Жена его, звавшаяся в девицах Мадлена Радель, была женщина бледная, худая и хворая, она родилась в окрестностях Арля и сохранила следы былой красоты…» (Дюма, «Граф Монте-Кристо»). Кстати, «ему» то есть ее мужу Гаспару Кадруссу, было 45 лет; полагаю, что жена была чуть моложе. То есть и возраст совпадает.

Роман Дюма появился на русском в середине 1840-х, то есть за 20 лет до «Преступления и наказания».

Однако литературовед Ирина Лукьянова сказала мне, что эти «следы былой красоты» встречались в русской литературе и до перевода Дюма, сделанного Строевым. Например: «Княгиня Радугина была некогда хороша собою; но беспрестанные праздники, балы, ночи, проведенные без сна, – словом, все, что сокращает век наших модных дам, не оставило на лице ее и признаков прежней красоты» (М.Н.Загоскин, «Рославлев…», 1830). И даже ранее: «Семейство его состоит из жены, дородной женщины, на лице которой заметны еще остатки прежней красоты». «Сказывали, что смолоду он был красавец: может быть; но теперь, кроме живых, умных глаз, других остатков прежней красоты незаметно» (С.П.Жихарев, «Записки современника», 1806–1809).

é

Это же выражение “traces de sa beauté passée” мы видим еще раньше – в мемуарах писательницы Франсуазы де Моттевиль (1649). Во как!

Так что это очень старинный французско-русский штамп.

Во французском переводе Овидия (Метаморф, книга первая, строка 552) написано: “il ne reste plus d’elle-même que l’eclat de sa beauté passée” (ничего не осталось от нее, кроме блеска былой красоты) – указал мой корреспондент Илья Трошин. Но в данном случае это своеволие переводчика: в латинском подлиннике “remanet nitor unus in illa” (остается в ней только блеск). Так что античных корней не найдено. Пока не найдено.