Читать книгу Сашка Вагнер. Вера. Отвага. Честь онлайн

– Говорят, у нас под городом расположены подземные заводы, – сказала Марфа, когда Бианка попыталась очень осторожно выведать у неё, что может находиться за дверью. – Принадлежали они Министерству среднего машиностроения…

– И что в этом секретного? – не поняла Бианка.

– Минсредмаш – это министерство, отвечавшее за создание ядерного оружия. – Григорий Дмитриевич, или просто дед Гриша, был самым старым представителем немногочисленного мужского населения подвала. Остальные были намного моложе – до семи лет включительно, а дед Гриша незадолго до заключения отметил восьмидесятишестилетие. Для своего возраста он был довольно бодрым – сам слезал с трубы и забирался на неё, ещё и тем старушкам помогал, кому передвигаться было сложно. Кроме всего прочего, у деда Гриши имелся, кажется, нескончаемый запас махорки, и он время от времени сворачивал себе самокрутку, которой дымил, уходя для этого в один из боковых коридоров. – Слыхал я эти байки: мол, под городом завод военный и лагерь для зэков, которым высшую меру заменили на пятнадцать лет особого режима. Ни разу, правда, не встречал того, кто своими глазами видел тот завод и лагерь, но слухи по городу ходили. Ах да, в конце пятидесятых в городе действительно что-то строил Спецстрой НКВД, говорили даже, что метро прокладывать будут. – Дед хохотнул и прокашлялся. – Метро! В Артёмовске!

– Дыма без огня не бывает, – заметила Бианка. Загадка этого места как будто придавала ей сил.

Сколько времени прошло? Сложно сказать. Во всяком случае, в день, когда всё изменилось, Бианка не приблизилась к разгадке тайны ни на шаг. А потом внезапно всё стало по-другому…

Здесь, в Донбассе, для человека, живущего в России, многое казалось непривычным, словно вытянутым из далёкого прошлого. Для меня же, наоборот, непривычной была та жизнь, что осталась на «большой земле». А то, что я видел здесь, было как раз хорошо знакомо. Словно никуда и не уезжал из родного города. Словно то время, что у меня украла зона, никогда не существовало…

Мы собрались в старой школе – самом большом уцелевшем здании, находившемся на приемлемом расстоянии для броска до «свечки». Школа была действительно старой, судя по архитектуре, построенной при Хрущеве, если не при Сталине. Монументальное здание, некогда жёлтое, ныне выцветшее, с грязно-белым рустом вдоль окон и по карнизам, фальшивыми колоннами, выступавшими из стен, и гипсовыми портретами писателей на фронтоне. У меня в школе были Пушкин, Толстой, Горький и Маяковский; здесь вместо Толстого – Гоголь, вместо Пушкина – Шевченко в папахе, а Горький с Маяковским уступили место каким-то незнакомым персонажам, вероятно тоже связанным с Украиной. Фасад школы был щедро выщерблен осколками, портреты тоже не избежали «ранений»: у Кобзаря крупный осколок полностью изуродовал лицо, и узнавался он только по высокой овечьей шапке, на щеке Гоголя оказалась длинная – от глаза до острого подбородка – царапина…