Читать книгу Ненаписанные романы онлайн
– Нет, товарищ Сталин, нетрудно.
– Вы сколько получаете в месяц?
– Партмаксимум, «кремлевку»…
– А жена?
– Она библиотекарь… Зарабатывает сто десять, вполне обеспечены…
– Хорошо, а могли бы вы содержать двух детей на этот ваш максимум?
– Да, товарищ Сталин, смог бы!
Сталин усмешливо посмотрел на отца, но глаза были строгие, несмеющиеся, желтые:
– У грузин есть присказка: «один сын – не сын, два сына – полсына, три сына – сын»… Смогли бы содержать на ваши оклады трех детей? Честно отвечайте, не пойте…
– Конечно, товарищ Сталин, смогли бы…
Сталин, неотрывно глядя в глаза отца, спросил:
– Почему вы ногами егозите? В туалет надо?
– Нет, спасибо, товарищ Сталин… Просто у меня в машине сын остался, я поэтому несколько волнуюсь…
– А что же вы его не привели сюда? Разве можно бросать ребенка? Пойдите-ка за ним…
…Я помню большие, крестьянские руки отца, помню, как он прижал меня к себе, помню, каким горячим было его лицо, помню его восторженный шепот:
– Сейчас ты увидишь товарища Сталина, сынок!
…А я не смог поднять глаз на вождя, потому что торжественное, цепеняще робкое смущение обуяло меня…
Но зато я увидел его маленькие руки, ощутил их ласковое тепло, Сталин легко поднял меня, посадил на колени, погладил по голове и, кивнув на газету, что лежала на плетеном столике, сказал отцу:
– Этот номер «Известий» возьмите с собою… Тут есть ряд моих замечаний по верстке… Может быть, пригодятся Бухарину и Радеку… Счастливой дороги…
…Кортеж «паккардов» обогнал нас у въезда в Москву – Сталин возвращался в Кремль.
В это же время, только с другой стороны, в Кремль въехала машина с зашторенными стеклами, в которой сидели Каменев и Зиновьев; их привезли из внутренней тюрьмы для встречи со Сталиным и Ежовым; вчера они наконец – после двухлетнего заключения – согласились писать сценарий своего процесса, который закопает Троцкого, докажет его фашистскую сущность – взамен заверения о том, что им будет сохранена жизнь, а малолетних детей выпустят из тюрьмы.
…А когда был принят указ, запрещающий аборты, я помню, как отец ликующе говорил всем, кто приходил к нам: